Здравствуй, моя радость! мой круглый и пленительный пупочек!

 

Очень жаль, что судьба ещё дольше продлевает дни нашей разлуки. И ты не вини меня и не думай ни о чём сомнительном. Просто я немного заучился, немного простудился и подвернулся простуде. /На самом деле мне удалили аппендикс, а я не хотел, чтобы Ольга излишне волновалась перед родами. – В.Б., 3.09.12., 10:09./

 

Взял больничный и теперь лежу дома и учу истор. материализм. На его подготовку у меня было 1,5 дня, что явно не хватило для сдачи, но думаю, дня через 2-3 сдам и его, а к тебе, наверное, заеду и раньше. Всё будет зависеть от моей поправки. /Не легко было мне без палочки и стараясь не хромать и не морщиться от боли, чтобы не выдать себя, проводить первое время после собственной операции под больничными окнами жены – В.Б., 3.09.12., 10:21./

 

Тебе до родов уже осталось меньше, чем 2 недели, а до выписки, вероятно, меньше месяца. Так, что где-то половину срока разлуки мы уже выдержали. А как родишь и выпишешься, так я тебя буду любить ещё сильнее. А как поправишься совсем, отлюблю за все долгие месяцы моего одиночества. Так что, крепись, мужайся, не думай о плохом, верь только в лучшее.

 

Я поправлюсь и обязательно куплю шкаф, а то пока кашель замучил. Но ты не беспокойся – этот случай для меня не редкий, скоро пройдёт. А пока всё. До встречи.

 

Люблю. Целую 100000000 раз.

 

Вадим.

 

*

 

 

Здравствуй, моя дорогая Оленька!

 

Соскучился по тебе страшно. Выздоравливай побыстрей. Как самочувствие нашей доченьки? Видела ли ты её глаза? Почему она их не открывает?

 

Продал Сашке Колесникову 5 плакатов с женщинами за 15 рублей, по дружбе. Он обещал во вторник помочь нам с покупкой шкафа (загрузить, разгрузить, занести в дом).

 

Я уже совсем поправился. Поднимаю уже левой рукой 20 кг над собой. Бегаю уже довольно быстро. Но больничный пока продляют. Шов не совсем сросся.

 

Вообще в последнее время я часто думаю о тебе. Представляю, как вновь прикоснусь к тебе. Как ты войдёшь в дом, как начнётся забота о девочке, воспитание ребёнка. Иногда и делать ничего не охота, так бы думал и думал.

 

А пока всё. Буду готовиться ехать к тебе. Надо ещё побриться и почистить ботинки. Да, кстати, сегодня развязывая ботинок, завязал на 4 узла. В моём стиле.

 

 

Целую 100000000006 раз.

 

Вадим.

 

*

 

 

Любимая Оленька!

 

В столь солнечный и по-весеннему радостный день разреши от всей души поздравить тебя с международным женским праздником и пожелать тебе здоровья, счастья, а также быть мне хоть и строгой, но всегда понимающей женой.

 

Вадим.

 

*

 

 

Здравствуй, моя родная Оленька.

 

Как поживаешь? Извини и прости меня за то, что не был у тебя эту неделю. На работе передо мной поставили выбор: или выход на работу, или заявление об уходе. Пришлось работать.

 

Оформил последний документ на постановку в очередь за жильём. К новому году поставят на очередь. В год дают для «Работницы» 50 кооперативных квартир. Ждать придётся не меньше 2-х лет, но и, думаю, не больше пяти. С одной стороны и долго, а с другой – выхода иного нет.

 

Дома всё нормально. Викуську позавчера отвёз к родителям. Ночевал у них две ночи. Самым её любимым человеком сейчас стал дядя Аля. Вспоминает и тебя.

 

Напиши мне как прошла твоя операция. Подробности. Когда выпишут?

 

Люблю тебя. Люблю очень сильно. Скучаю. Крепись.

 

Вадим.

 

P.S. Что там слышно насчёт твоей мамы? Как она себя чувствует?

 

*

 

 

Оленька, пишу тебе, когда время поджимает; сидел с Викой, готовил обед. Хотел написать тебе обстоятельное письмо, да напишу чуть позже.

 

Приеду, как только вырвусь. Отвечу на твои письма, кое-что расскажу и т.д. Самое главное – не расстраивай себя понапрасну, оставь сомнительные мысли. Я люблю тебя и верен тебе.

 

В воскресенье не смог приехать, потому как ушёл с работы лишь в понедельник в 3 часа ночи. 10 часов длился бой со снегом, который закончился в его пользу. Я промок, замёрз, устал, на руке от лопаты кровавый мозоль.

 

Конечно жаль, что ребёнок умер, но делать нечего. Надо говорить судьбе «спасибо», что не было кесарева, что ты осталась жить и т.д.

 

Потерпи немножко. Мы скоро будем вместе. За меня не беспокойся: мне здесь не до пьянства. /Надо отметить, что за семь месяцев, проведённых на «Работнице», я ни разу не выпил с «товарищами» (грузчиками; я числился дворником) по АХО, которые пили ежедневно. – В.Б., 21.08.12, 11:43./

 

Целую.

 

Почему ты не вернула ещё одну большую тетрадку с вырезками и отпечатанные листы?

 

Вадим.

 

*

 

 

Здравствуйте, любимая Оленька, Лидия Алексеевна, Игорь Николаевич!

 

Доехали мы до места благополучно, товарищи – приличные ребята. Нас всех вместе поместили в одну четырёхместную палатку, которую воздвигли сами. Всего здесь 8 палаток, в одной не живут: там телевизор. Днём тепло, а ночью немного холодновато, но надеваем на себя всё, что можно, и к тому же нам выдали по три одеяла.

 

Получили солдатскую форму, но не старого образца, а современную, так что от настоящего бойца почти и не отличишь. В столовую хожу со своей ложкой: посуду там моют плохо. Жратва тоже не ахти какая, но изжоги пока нет. Пока только выходим на построения, спим, играем в карты. Работ никаких нет.

 

Кругом поля и леса. Неподалёку есть какая-то деревня Хрустали, в несколько дворов, да перед частью дом для офицерского состава. Километрах в трёх полигон для стрельб. Автоматические очереди грохочут днём и ночью. Вроде как в прифронтовой зоне.

 

Оля, пиши мне, какие дела у вас. Проходишь ли ВТЭК? Поменьше выходи в город одна, а то у тебя часто случаются различные происшествия. Попроси лучше своего отца, чтобы он сопровождал тебя. Мне пока ничего не нужно. Привет Борисюкам и Пилипенкам.

 

Мой адрес: Калужская обл., г.Малоярославец-5, в/ч 30725 «У». Писать можно на чистом конверте. /Правильнее было бы: «посылать конверт без марки» – В.Б., 21.08.12, 13:47./

 

Целую вас всех. Поцелуйте за меня дочку.

 

До свидания.

 

Вадим.

 

*

 

 

Здравствуйте, моя любимая Оленька и маленькая дочка Викуся!

 

Сегодня суббота, хотя письмо это я смогу бросить в ящик только завтра. Работы до этого дня не было никакой. Обещают её дать нам только с понедельника (кому выгодна такая служба наша – не пойму). Но для меня она начнётся позже. Я малость простудился /воспаление лёгких – В.Б., 21.08.12, 14:17/ в палатке (ночью холодно, к утру она мокнет от росы) и теперь нахожусь в санчасти.

 

21 человек из 30 уехали на выходные дни по домам (кому до дома 20 минут езды, кому несколько часов). Нам же довольно долго ехать и заехать на 2 часа домой и снова уезжать – нет никакого смысла. Начальство нашими сборами обещало дать воронежцам недельный отпуск в середине службы, так что, возможно в начале июня буду на несколько дней у вас, мои дорогие.

 

Ловил рыбу на пруду. Ловится какой-то ротан: плавниками похож на ерша, величиной может достигать крупного карпа и голова сама по себе здоровая. Ловил я часа по два: в пятницу вечером – 13 штук и в субботу утром – 15 штук; как видите, клёв хороший.

 

Ходили раз с ребятами вечером в солдатскую столовую: жарили картошку. А на следующий вечер дежурный по столовой прапорщик даже не пустил нас туда заварить чаю: боятся, что мы разложим здесь армейскую дисциплину.

 

В санчасти меня навещают ребята, хорошие парни, мне повезло, что здесь подобрался такой коллектив. Есть кто с 66 года рождения, есть 65, 63, а есть и такие, кому уже под 40 лет. Для них это уже, возможно, последние сборы. /Меня тоже больше не забирали – В.Б., 21.08.12, 14:39./

 

Дорогая Оленька, тебе может показаться, что первое письмо я написал немного поздно, но в часть мы прибыли не 16, а 17. Долго бродили по Москве, были на Арбате, смотрели продукцию частников-порнографистов, художников, были на ВДНХ, где делается фото через 1 минуту, прошлись по Москве-реке, заходили в различные универмаги, кафе, столовые.

 

В Малоярославец приехали на электричке вечером, а там узнали неточный адрес. Поехали на автобусе в другую сторону, там было много частей, но нашей не было. Заночевали в гостинице, а наутро выехали и к 12 часам 17 мая прибыли в расположение нашего полка. Но только 19 числа смогли узнать точный наш литер – букву «У».

 

Хочу попросить у тебя несколько вещей.

 

 

 

 

 

 

(Продолжение пишу на этом листе, т.к. он мне здесь не пригодится. Одному мне без тебя этого не закончить, да и май подходит к концу.)

 

Оленька, отвези в университет в деканат Тамаре Александровне Ревтовой мою сессионную карточку, где проставлены оценки за прошедшую зимнюю сессию и скажи, что я нахожусь здесь (документы должны все быть в кюветах, не потеряй адреса и телефоны, что там лежат). И ещё найди телефон Михаила Петровича Вязового – фотокора «Коммуны» и позвони ему. Скажешь, что меня забрали и курсовую придётся делать чуть позже.

 

Свяжись ещё с редакцией «Энергии»; пусть оставляют мне по несколько номеров каждого выпуска.

 

Как идут у вас дела в саду, чинится ли машина, ходит ли Вика в детский сад? Пиши. Мне всё интересно узнать.

 

В санчасти смотрю телевизор, читаю журналы, сплю, пишу письма. Скучновато, но что поделаешь, гораздо сильнее тоска по тебе, моя дорогая Оленька.

 

Конечно же я уже вышел из юношеского возраста, когда всё это переживается почти трагически, но улеглась суета переезда, обживания на новом месте, и ты начала мне сниться. Вот уже две ночи подряд ты приходишь ко мне. И просыпаясь, я долго не понимаю: сон ли это был или нет.

 

Пытался даже сегодня писать стихи. Может, у меня будет впереди ещё много времени для этого.

 

Дни здесь стоят, конечно, холодные, и я раздобыл себе тёплый халат. Хотя сейчас вот (14:05) выглянуло солнышко.

 

Писать заканчиваю. Скоро обед. Береги себя, моя милая Оленька. Обещай мне быть умницей, чтобы я не волновался здесь за тебя. И пока, наверное, всё. До свидания. Целую вас с дочкой каждую секунду, проведённую в дали от родного дома.

 

Вадим.

 

*

 

 

Дорогая, любимая, обожаемая, родная моя Оленька!

 

Решил написать тебе третье письмо.

 

Писать хотя вроде бы и не о чём, но я преследую здесь две небольшие цели: 1) хочу проверить, как дойдёт к тебе письмо без марки /похоже, что быстрее дошло – В.Б., 21.08.12, 15:17/; 2) знаю, что получать письма всегда приятно (если письма желанные).

 

Чувствую себя лучше, температура утром была нормальная. Ребята были уже два раза, навещали меня, хотя прошло только 22 часа, как я лёг.

 

Я уже видел здесь монету 1989 года, так что смотри там в оба, что попадётся интересное, откладывай.

 

Ходит ли в детский сад Вика? Как её самочувствие? Что у тебя с осмотром? Какое у тебя состояние здоровья? Мирно ли живёте, не ругаетесь ли? Тяжело ли без денег? Чем занимаешься эти дни? Отвечай без промедления на все эти вопросы.

 

Написал своей маме, чтобы выслала денег к июню, на то, чтобы съездить домой в отпуск, если дадут. Те деньги, что взял с собой расходятся постепенно и, конечно же, к тому времени (через 2 недели) от них почти ничего не останется.

 

У Вязового также спроси: был или будет ли материал о Либермане (наркологе). Просматривай областные газеты. В «Молодом Коммунаре» должно быть о нашем театре.

 

Ходили вчера в баню. Но после сна волос опять стал топорщиться, никак не лежит. Своей стрижкой я мало чем отличаюсь от некоторых солдат. Зато не бреюсь и хочу посмотреть, что получится к концу /"бородатые" мои фотографии этого года – В.Б., 21.08.12, 15:31/, если, конечно же, не попросят побриться.

 

В палате лазарета нас четверо, но ребята на целый день куда-то уходят, и я всё время один. Но я люблю одиночество. Отдаю им письма, чтобы они бросили в ящик. До свидания. Пиши. Целую.

 

Вадим.

 

*

 

 

Здравствуй, любимая моя Оленька!

 

Погода совсем испортилась. Сегодня с ночи шёл дождь. Синоптики подразумевают ночные заморозки в ближайшее время. Ребята приходили сегодня, жаловались на холод в палатках, шутили насчёт того, что переберутся ко мне.

 

Сегодня я чувствую себя ещё лучше, чем вчера. Температуры нет. Дают таблетки от кашля и закапывают нос. Ставили банки, брали из пальца кровь. Выпросил у фельдшера себе тёплый халат (в палате у нас не холодно, а вот в остальной санчасти – кабинетах, туалете – холодновато).

 

Читаю газеты, журналы, ем, сплю – вот и вся моя служба. Думаю, что до конца недели продержусь здесь. А там ещё через неделю и домой приеду. Наверное, я тебе уже писал это. Ну, да ладно. Больше и писать-то не о чем.

 

Да, кстати, хорошо, что вспомнил. Увидишь Петрова, или позвонишь ему, передай от меня привет и спроси, отремонтирует ли к моему приезду фотоаппаратуру. У меня всё-таки здесь есть шанс заехать к родственникам Михнюка, не тратясь на поездку из Воронежа. В худшем случае придётся фотографировать «Любителем».

 

Любовь моя, как я соскучился по тебе, это чёрт знает что. И кто это придумал такую ерунду – разлучать семьи? Ну ладно там, на несколько дней, но на недели! По моим подсчётам завтра ты получишь моё первое письмо.

 

Как вы живёте материально? Есть ли у вас мясо? Не болеете ли? Справляетесь ли с хозяйством? Как твои больничные дела? Была ли в университете и вообще, что произошло за эти дни? Как отношение с моими родителями, виделись ли с ними после проводов, что они говорят?

 

Передавай привет Борисюкам. Дошло ли до тебя моё письмо без марки? В нём была, по-моему, просьба позвонить Вязовому насчёт моего забрания, просьба просматривать областные газеты и просьба позвонить в «Энергию», чтобы и там мне откладывали.

 

Я люблю тебя, я очень люблю тебя, моя кисонька, и прошу тебя: не расслабляйся и не раскисай. Переживай разлуку мужественно. К тому же, когда ты получишь это письмо, до нашей встречи останется, ну самое большое, чуть больше недели.

 

Я хочу, чтобы у вас там, мои родные, всё было хорошо. Тогда и мне здесь будет спокойно.

 

До свидания. Целую. Люблю. За меня не беспокойтесь.

 

Вадим.

 

*

 

 

23 мая 1989 г.

 

Здравствуйте, мои дорогие Оленька, Викусенька, Лидия Алексеевна, Игорь Николаевич!

 

Вот уже подходят к концу третьи сутки, как я лежу в санчасти. Простыл я, конечно, неплохо, ну да ничего, бывало и хуже. Сегодня меня смотрел майор. Теперь делают уколы, выписали таблетки, витамины, будут ставить горчичники.

 

Написал письмо сестре жены Михнюка.

 

Ребята каждый день навещают меня, приносят мне, что я прошу, и им я отдаю письма, которые они отправляют.

 

На улице холодно /вот что странно, пребывание в Калужской области запомнилось мне жарой и времяпрепровождением у озерца: купанием и ловлей рыбы, игрой в карты и хождением в кино по вечерам, причём очень долгое время, в реальности оказавшееся не таким уж и долгим; память почему-то не удержала длительное заточение в санчасти – В.Б., 21.08.12, 18:01/, а у меня порядок: и рубашка с майкой есть, и шерстяная кофта, и пижама, и тёплый халат. Хотя сегодня светит солнце, а вчера почти весь день было пасмурно.

 

Читаю газеты и журналы, смотрю телевизор, пробую писать стихи. Коротаю дни. Сейчас бы работал на заводе, помогал по хозяйству, готовился бы к сессии, а тут галиматья какая-то. Кое-кто из «партизан» работает. А воронежцы устроились дежурными и дневальными по палаточному городку. Целый день играют в карты и ходят в деревню на кино.

 

Вчера к ним пришёл какой-то лейтенант прочитать лекцию. Они его отослали назад, сказав, что лекцию он им, якобы, прочитал, а сами занимались своими делами.

 

Мной, как фотографом, вроде бы, интересовался нач.штаба части, может, придётся, что фотографировать. Вот такая вот служба. Одно успокаивает, что когда вернусь, получу более 200 рублей. Это неплохо. Да и от Петрова отдохну.

 

24 мая 1989 г.

 

Сегодня спрашивал у женщины, делающей уколы пенициллина; говорит, недельный курс: по-видимому, у меня бронхит или воспаление лёгких. Но не пугайтесь, с каждым днём я ощущаю себя всё лучше и лучше. Сейчас, может быть, кашель у меня чуть-чуть сильнее, чем тогда, когда я уезжал из Воронежа. А раз курс недельный, то выходит, что я пролежу в санчасти где-то до 30-31. А 2-3, скорей всего, поеду домой на несколько дней.

 

Ребята принесли мне сегодня 4 куска масла и кучу сахара, т.ч. свой я пока не пропью, пью чай здесь с одним дембелем, играю в шахматы. Потихоньку ем чеснок.

 

Милая, любимая Оленька!

 

У меня всё хорошо. Дни пошли тёплые, особенно сегодня. Читаю политический портрет Сталина в журнале «Октябрь». Узнаю много интересного. Оказывается, Молотов умер совсем недавно, а Коганович живёт в Москве и по сей день. В нашем современном гимне есть строчки, которые придуманы Сталиным (первая строка гимна и «И Ленин великий нам путь озарил»).

 

Так коротаю часы. Скучаю по тебе. Думаю о тебе. Беспокоюсь за тебя и Викуську. Люблю вас обеих.

 

Если вдруг случатся заморозки, помни, что в радиаторе машины оставалась вода.

 

А пока всё. До свидания. Целую много, много раз. Вадим.

 

*

 

 

26 мая.

 

Родная моя, милая, не знаю даже, как это сказать тебе. Я люблю тебя, думаю о тебе, ты мне снишься, я хочу тебя, я счастлив, что ты есть у меня.

 

27 мая.

 

В санчасти, надо признаться честно, меня обуяла страшная лень. Вчера мне отменили уколы и даже хотели выписать, но потом решили, что выходные я могу провести в тепле, а затем, с понедельника снова в палатку. Так что с 29 я снова в строю.

 

Ем я здесь вдоволь, единственное, еда не всегда качественная: один раз пригодилась сода. И вообще, всё, что ты мне собрала, Оленька, всё очень даже пригодилось. Мужики ищут ножницы, а они у меня есть, нитки – как нельзя кстати. Кружка и ложка – свои. Даже дезодорантом я протираю ноги, т.к. пока не брился, но и станок может пригодиться, если придётся заезжать к родственникам Михнюка. Скорее всего, 3 июня я буду дома. Заеду на несколько дней. Но это в том случае, если моя мама пришлёт мне деньги на дорогу.

 

Трусов здесь тоже не давали, а у меня сменные, так же как и майки, и носки.

 

Научился здесь играть в классический преферанс – это, во что играет Маркашов. Но играем, конечно, не на деньги, а от скуки, ради интереса, да и я почти всегда бываю в выигрыше. В санчасть сейчас прихожу только есть, принимать таблетки и спать. /Вот, оказывается, каким образом проходили долгие «расписывания пулек», что мне запомнились из того времени, всё-таки – чудесного времени (менее полутора лет оставалось до выпуска моей первой газеты, а затем и разрыва с женой). – В.Б., 21.08.12, 19:01./ Да вот сейчас письмо тебе пишу.

 

Вчера ходили в магазин офицерский. Купили 2 бутылки пива на троих. Деньги бережём. На шестерых воронежцев у нас денег осталось чуть больше 60 рублей, а чтоб доехать надо минимум 90. /По 15 р. на человека. – В.Б., 21.08.12, 19:08./ Может, мать и пришлёт мне 20.

 

Постоянно думаю о вас. Как вы там справляетесь? Наверное, тяжело вам? А за меня не беспокойтесь. Я здесь ещё не выполнил никакой работы, кроме постановки палатки. Сейчас сходил со своими в баню. Даже шампунем моим никто не моется. Его, наверное, хватит до конца этого срока. После обеда пойдём на пруд загорать, ребята будут купаться, а я пока воздержусь, тогда, может, в июне, когда будет совсем жарко, да и поправлюсь в конец.

 

Вчера и сегодня стоит отличная жаркая погода. И в палатках, говорят, уже не холодно. Ну вот пока и всё. Сейчас писну небольшое письмо родителям, а там и обед.

 

До свидания. (Надеюсь, что может, с сегодняшнего дня получу от тебя письмо, так сразу отвечу.) Люблю. Целую. Вадим.

 

*

 

 

*

 

 

Добрый день, мои дорогие!

 

Вот я уже и на месте. Приехали сюда вчера. Ходили на пруд, купались, загорали. /Еле дошли до пляжа и поотрубались там до вечера: прошлой ошибки не допустили, когда на следующий день в Москве искали бухало; в этот раз все затарились капитально. – В.Б., 21.08.12, 19:42./

 

Сегодня я работал. Меня определили замешивать цемент. С товарищем заливали ямы. /Не помню такого. – В.Б., (!)21.08.12, 19:45. Повертевшись несколько минут на объекте, мы сбегали, как только такая возможность появлялась. Скорее всего, отчёты о своей работе я придумывал за тем, чтобы на меня сильно не косились домашние, да на случай, если письма мои кто-то будет читать посторонний. – В.Б., (!)22.08.12, 19:48./ Десять ям: в день по одной яме, да с выходными – как раз почти до конца. Сильно покусали слепни.

 

Получил письмо от Эннатской. Пишет, что для меня есть материал. От тебя пришло четыре письма. Может, одно ещё лежит на почте? После обеда схожу посмотрю. Сейчас до обеда остался час. Играем в карты.

 

Оленька, ты не пиши на конвертах СА, а то солдаты говорят, что могут не доходить такие письма. Плавок тоже не оказалось, ну да ладно, как-нибудь в трусах отхожу.

 

На выходные эти поеду в Москву к Эннатской, буду собирать материал, может, съезжу на станцию Загорянская и постараюсь купить надувной бассейн, а через отца /её отца, мотавшегося проводником поезда в Москву – В.Б., 21.08.12, 19:53/, если он будет там в выходные (дай телеграмму, но только в четверг, иначе не получу), я передам покупку. Целую.

 

*

 

13.06.89 – то же, что предыдущее – 15.06 – Малоярославец – 18.06 – Воронеж –

 

Здравствуй, дорогая моя Оленька!

 

Со мной всё отлично. Жив и здоров. Только во вторую ночь покусали ещё и комары изрядно. Погода испортилась в конец: идут дожди и холодно.

 

Сегодня пришли к рабочему месту, но влил дождик, и мы разбежались по палаткам. Выходим только в столовую и туалет. Читаем газеты, книги, пишем письма, играем в карты. Кто-то ходит смотреть телевизор. Вот вроде бы и всё.

 

Береги себя и Викуську. Будь умницей. Передавай от меня привет. Я сильно люблю тебя. До свидания.

 

Целую. Вадим.

 

*

 

 

Здравствуй, дорогая моя любимая Оленька!

 

Вчера и сегодня работали, но недолго. Вчера я даже порубил деревья на просеке. А потом помешал цемент. Сегодня тоже работал на цементе.

 

Ходил вчера в кооперативное кино по видеомагнитофону. В эту часть приезжают кооператоры. Фильм «Американский ниндзя» прервался за несколько минут до конца. Так как прекратилась подача электричества. Сильный дождь с грозой стал тому причиной. Палатку залило.

 

Сегодня вечером, после ужина, картина повторилась. Сидим в палатке. Я пишу письмо и одновременно играю в карты. Завтра собираюсь ехать к Эннатской.

 

Писем от тебя пока нет. Если ты написала в субботу, а отправила в воскресенье, то по идее сегодня я должен был получить. Может, будет завтра, но меня уже здесь не будет. Это плохо, конечно, и я беспокоюсь. Возможно, конечно, задержка почты или, что случилось с тобой? Волнуюсь. И люблю тебя. Крепко, крепко. 1000000 раз целую. До свидания. Пиши. Жду. Вадим.