* * *
Т.Ч.
Когда для выбора есть лишь одно решенье,
Его не так легко произнести,
Сказав себе: «Давай, наступит утешенье»,
Как может показаться с виду.
А затаённые обиды
Нам предстоит ещё перенести.
27.01.84.
(Правка 6.09.97; «ещё» – 26.03.04.)
*
* * *
Поэт – то человек наивный,
Но твёрдой верою своей
Он может быть творцом идей,
Разящих мудростью всесильной.
27.01.84.
*
* * *
Мне сегодня несладко писать:
Закрываются в сон мои веки,
И сошедшая в память краса
Вторит пропитым криком калеки.
29.01.84.
*
* * *
«Раскроет краски спящий луг,
Вздохнут примятые долины,
И солнце озарит вокруг
Глазам забытые картины».
То мне представится, едва
Я отвлекусь от жизни грешной.
Пока не найдены слова
К попытке жить. Всё безуспешно.
Зима? 1984.
(Последняя строчка исправлена 3.01.2001, было: «К попытке вспрянуть безуспешной», стало: «К попытке жить, но безуспешно»; окончательный вариант – 26.03.04.)
*
* * *
Игорю Любимову (Богородицк)
Заполняет тоска
Мой разбитый уют.
Нет просвета к желаемой радости.
Хватит ль сил, чтоб искать
То, что в жизни пропью,
Насмехаясь над собственной слабостью.
Кроет плесень невзгод
Смысл рождаемых строк,
Верность дела и пользу старания.
Кто сейчас разберёт,
Что я в сердце сберёг
Без особого в том понимания.
За мельканием дат,
В суетливости вех
Не вкушать мне покоя в достигнутом.
На сей день промолчат
Мои строчки для тех,
Что когда-нибудь будут воздвигнуты.
30.01.-3.02.1984.
(6.09.97 решено убрать первую и последнюю строфы, которые публиковались в «Воронеже литературном» и «Воронежской Лжи» № 4):
Уплывут далеко,
Отыграют зарю
Бесшабашные дни моей юности.
Не последним рывком
Тайну слов покорю,
Приближающих молодость к мудрости...
…Пусть притворный озноб
Распаляет сильней:
Не велик счет отзывам восторженным.
Мне ж известно одно:
В странной жизни моей
Мои лучшие песни не сложены.
*
* * *
Затемнили день часы вечерние,
Стих и смолк от нас привычный гам,
И души восторженное пение
Отлетает к дальним берегам.
Только там душе поётся весело,
Только там её пока что ждут,
Там она, взлетев туманным месяцем,
Дарит свет желаемых минут.
А к концу приятного забвения
Начинаешь сожалеть о том,
Что блаженны только лишь мгновения:
Жизнь проходит горьким чередом…
…Не для тех ли крохотных мгновений
По земле придётся отшагать.
Кто я, гордый нераскрытый гений,
Иль судьбы покорнейший слуга?
12-14.02.84.
*
* * *
Не к лицу писать мне по заказу,
Лучше сразу взять и умереть.
В моём теле страшную заразу
Выжигает яростная плеть.
14.02.1984, 14:48.
*
* * *
Вихрь и снег
Далеки в моей памяти,
В ней сейчас всего ближе весна.
Лёгкий бег
По разбуженной слякоти
Отражает молчанье окна.
Февраль? 1984.
*
* * *
Яркий отблеск дней минувших
В фонаре пригрезил уличном.
Тусклый блеск надежд уснувших
Затерялся в грязи будничной.
Где-то дремлет, усмехаясь,
Неразбуженная молодость.
Сном коварным наслаждаясь,
Застилает тело холодом.
Мысли, полные разврата,
Не отступят увлечённостью,
Изобилуя богатым
Утонченьем извращённости.
И по сердцу неизвестный
Ударяет с жутью бешеной.
Был ли я когда полезный?
Но теперь уже повешенный.
17.02.-8.03.1984.
(Правка одной строки 6.09.97.)
*
* * *
Подожгут фонари, оживая,
Окружившую их тишину,
И собака ужасно хромая
Размышления вгонит во тьму.
Март 1984.
*
С Е Б Е
Нет, Вадим, не тебе
В буйном мире, горения ждущем,
Из неведенья выйти в борьбу.
Нет, Вадим, твой разбег
Утихает пред новым грядущим.
Лучше, смолкнув, о главном забудь.
Не тебе в нужный час
Прогреметь, сбросив лености толщи,
Возмужать, недостатки изжить.
И не твой робкий глас
Выйдет в бой с обновлённою мощью
Против ханжества, хамства и лжи.
Не раскрывшись, обмяк.
Никому ты не будешь полезен
Меж шумящих листвою дубрав.
Ты свой собственный враг,
И никто твоих комнатных песен
Никогда не поймёт, прочитав.
Да и кто их прочтёт?
Разве что единицы, случайно.
Ты ведь чиркаешь строчки себе.
Твоё дело пройдёт,
Как проходит пустое молчанье:
Не извергнув ни счастья, ни бед.
Ты не счастлив, но ты,
Может, счастья не видишь за болью,
Как те люди, что в муках по нём,
Жаждут взять полноты,
Но страдая в придуманной доле,
Не заметили правды в земном...
Ты всё пишешь, Вадим?
Что ж, пиши, коль призваньем не можешь
Не запачкать бумаги клочок.
И давай помолчим.
Не выходит сейчас, ну и что же:
Впереди ещё тысячи строк.
Март 1984.
(Правки 6.09.97 и 16.03.99; в «ЛВ» № 12 слово «Вадим» заменено на «дружок» во всём тексте, а третья строчка от конца заменена на: «А пока что молчок»; 30.05.04. – «утвердясь» заменено на «возмужать».)
*
ИСПОВЕДЬ ЭГОИСТА
Я эгоист!..
Какой же эгоист признается открыто,
что он жесток по отношенью к людям,
что он таит под сердцем отвращенье
ко всем живущим и желает зла им?
И где отыщется такой мальчишка,
который станет возглашать на перекрёстках
людских сношений и междоусобиц,
что он презренья полон и смеётся
над теми, кто достойной ищет жизни
для человека и его потомков?
И как появится скандальный индивидуум,
в себе уверенный, самолюбивый,
какому нипочем разрыв с кипящим миром,
что норовит прихлопнуть забияку?
Да кто же будет постоянно открываться
прохожим, встречным в том, что он мерзавец,
готовый их унизить, а себя возвысить?
И что собой являет этот автор,
указанных в книжонке этой строчек?
Уж не сошёл ли он от пагубных влияний
с ума и, не заметив страшную случайность,
произошедшую внезапно,
заброшенный друзьями и врагами?..
...Ах, я ж упоминал в начале,
что кто ж признается открыто,
что он жесток по отношенью к людям,
а сам решил в конце не признаваться
и зашвырнуть сие писание куда-нибудь подальше,
от глаз, раскрытых жизненною болью,
и от сердец, бросающихся в бурю
непознанного даже жизнью.
Но, может быть, творение моё им не сгодится,
представ безвкусным, начинённым блажью,
дешёвым смыслом выдутой затеи?
Тогда я не в большой вине перед природой,
тем, что не вынес глупость на поверхность.
А коль в обратном вышла моя повесть,
то я... подлец... Да, я подлец...
Я ЭГОИСТ !
23.03.84.
(Правки 12.09.97 и 15.03.98.)
*
* * *
За продолжительным унынием
Бегущих сутолочных дней,
Беда моя, скорей возьми меня
И сердце водкою залей.
Продравшись болью унизительной
Сквозь чистоту и правду дня,
Беда моя, не будь сомнительной,
Скорей, скорей возьми меня.
Беда моя, готовь объятия,
На мир себя распространя,
Но только мне придётся взять тебя,
А не тебе найти меня.
9.04.1984.
*
* * *
Светлане Халиловой
Унесётся с зарёю
Миг улыбки печальной.
Жаль, что в жизни со мною
Ты была лишь случайной.
Жаль, что вырвался ветер
Из открывшейся раны,
И в прощальном букете
Позавяли тюльпаны.
11.04.84.
*
РАССТАВАНИЕ ПОСЛЕ НЕДОЛГОЙ ВСТРЕЧИ
Милой и славной Ирине,
с которой я познакомился в Богородицке
Путь мой тронулся, скрыв очертанья
Дорогих мне и славных друзей,
Приглушив стон замшелых терзаний
И очистив от всяческой дряни,
Окунув в распростёртость полей.
Промелькнули унылые рощи,
Обогретые первым теплом.
Редкий снег на обочине тощей
Да земли неприглядные толщи
Уж не манят былым серебром.
Но легко, как на празднике вольном,
Мысли встряхнуты, тело поёт,
И зовёт молодое раздолье
Пробежаться по вольному полю
И упасть на нестаявший лёд.
Нет мне счастья, чтоб было полнее
Той судьбы, на какую обрёк
Я себя в многопёстрой толчее,
Что предавшись любовной затее,
Не вкушаю порою восторг...
Было сказано много и всяко,
Нерешённого хоть отбавляй.
Мне привычным уж стало не плакать.
Для меня, что ни новая драка,
То ещё один начатый край.
А когда уходить мне придётся,
То не дам своим чувствам соврать:
Кто-то лучше меня разберётся.
Все ж мы разные – дети под солнцем,
Одинаково лишь – умирать.
И до смерти немного осталось,
Но я рад за недавний досуг.
В благодарность за тёплую малость
Этой жизни скупую усталость
До последнего дня донесу.
8-12.04.84, Ефремов – Воронеж.
*
К 114-й ГОДОВЩИНЕ со ДНЯ РОЖДЕНИЯ В.И.ЛЕНИНА и КОММУНИСТИЧЕСКОМУ СУББОТНИКУ
В присмиревшей ночи
Лёгкий натиск дождя
Освещает накал фонарей.
Ты, «великий почин» –
Продолженье вождя,
Воплощенье великих идей.
Нам привычно шагать
Утверждённым путём,
И всё ближе предсказанный час.
Его взгляд сквозь века
Светит ярким лучом,
Вдохновляя трудящийся класс.
Ленин с нами всегда,
Его дело живёт,
Побеждая враждебную грязь.
С прошлым через года
Наш советский народ
Держит крепкую, добрую связь.
19.04.84.
/Несмотря на моё отношение уже тогда к советскому образу жизни, я до сих пор считаю субботник одним из величайших достижений социализма, которое ни в коем случае нельзя забывать, а наоборот – внедрять его в нашу жизнь. Хотя, конечно же, стихотворение было написано «по заказу карьерной совести» (его безо всяких поместили в заводской многотиражке), а я говорил тогда в шутку, что «потомки должны принимать меня не только страдающим от любви, неустроенности в жизни и пьянства, но и видеть во мне идейного борца за коммунизм» – В.Б., 5.08.12, 20:07./
*
* * *
Всё скоро должно разрешиться.
Иль в жизни наступит покой,
Которая к смерти стремится,
Иль жизни в терзаньях томиться,
Не видя дороги иной.
Всё скоро должно разрешиться…
Всё скоро пойдёт по-другому.
Так близок неведомый час,
Что гложет худую истому,
Спокойно зовя к роковому
Обильною силой зараз.
Всё скоро пойдёт по-другому…
Уж лучше, так жить сиротою,
И горе родным не чинить.
Ведь то, что от них не сокрою,
Объявится верной бедою,
Способной наш мир сокрушить.
Уж лучше, так жить сиротою…
И стоит ль за счастьем гоняться,
К тому ж не осмыслив его?
Не проще ли водке отдаться,
Да скукой развратной заняться,
Упав на голодный огонь?
И стоит ль за счастьем гоняться…
Споткнувшись в просторной аллее,
Под смехом презренным людей,
Я душу отдам ротозеям
И вскоре останки развею
Последней ошибкой своей,
Споткнувшись в просторной аллее…
Всё скоро должно измениться.
Иль в жизни наступит покой,
Которая к смерти стремится,
Иль жизни в терзаньях томиться,
Не зная дороги иной.
Но скоро должно измениться.
21.04.1984, 3:15.
(Правка одной строки 6.09.97 и правка ещё двух строк к № 12 «ЛВ» – 30.11.99.)
*
* * *
Вы ль, жизни грустные минуты,
Всегда с тревожным озорством
Несёте миг мечты надутой
И чью-то скорбь о прожитом?
Вы ль, неотзывчивые стражи,
Храните сонную печаль?
Но в дни безумной, вольной блажи
Не снять вам горечи вуаль.
Вам не понять чужих страданий
В людском потоке вековом,
И оттого моих деяний
Вам не согреть своим теплом.
И только ход ваш, в наказанье
За совершённые дела,
Рождает строчки прозябанья
Над крышкой пыльного стола.
26.06.84. Воронежский Электро-механический завод.
*
* * *
Пусть много слов в твой адрес было сказано,
Моим словам по-новому звучать.
Песнь всех веков могучая и разная,
Не сможет слов тех силой заглушать.
Мои слова дополнят всё великое
И не умрут в бесчисленной глуши.
Соцветье красок с тенями и бликами
Ещё взойдет из пропитой души.
28.06.84.
(Правка 31.05.04.)
*
* * *
Мои слова дополнят всё великое
И только с МИРОМ сгинут навсегда.
1984
*
ПРИСНИВШЕЙСЯ РУСАЛКЕ
Ты останешься в море,
Я останусь на суше,
Мы не будем с тобою бежать от веков.
Выйдет истина в споре:
Скрип засохших ракушек,
Покорённых пучиной нетленных песков.
Ты не выйдешь на сушу,
Я не буду жить в море,
(Нам различные в жизни стихии даны.
И покой свой нарушив,
В тихом внутреннем горе,
Мы, страдая, мечтаем про лучшие сны.)
Нам различные жизнью стихии даны.
Но покой наш разрушив,
Мелкой каплею горя,
К нам приходят ночами печальные сны.
Ты останешься вечно,
Мой же век слишком краток.
Я и так уже много другим задолжал.
Тот, кто прожил беспечно, –
Он до жизни был хваток,
Но а всё-таки жизнь так и не удержал.
29.06.84.
(Исправления в стихотворение до 1997 года вносилось 1 или 2 раза, в том числе правка 1995 года во время работы над сборником «Мой ангел»; к 13 апреля 1997 года стихотворение приобрело окончательный вариант. В скобках – вариант первоначальный.)
*
СЕРГЕЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ ЕСЕНИНУ
Мне грустно, Поэт, так бывает.
На сердце щемящая боль.
Поэзия – море без края –
Влечёт предстоящей борьбой.
Но что в той борьбе, я не знаю.
Неведомо, что ожидает
В безбрежной пучине морской.
Мне встретятся штили и штормы
Доселе не знавшие цен,
И будут то светлым, то чёрным
Окрашивать дни перемен
Удачно рождённые формы,
Заведомо слабые нормы,
Друг другу готовясь взамен.
За далью сиренево-синей,
Куда позовёт горизонт,
Возможно, пыл сердца остынет,
Возможно, там голос замрёт,
Уверенность тело покинет,
И ветер холодный и сильный
Надежды мои разметёт.
Так что ж, если это случится, –
Мне выпадет тот же удел.
Последнюю нашу страницу
Никто ещё не одолел.
И мне черёд выйдет проститься,
И буду я грустью томиться,
Что мало при жизни я пел.
Но смерти не стоит бояться:
Безвинен конечный исход.
Он – выход: спокойно остаться
Вдали от житейских невзгод.
А в месиве будущих наций,
Под бурные всплески оваций
Другой наши песни споёт...
Я встал сейчас рядом с тобою,
Но дерзость разумна во мне:
Коль слава пройдёт стороною,
То строки умрут в тишине,
И, значит, безмолвной струною,
Прольётся под тихой луною
Мой голос в родной стороне.
А чтобы не вышло такого,
Да слог мой смог годы пройти,
Чтоб встал он отдельно и ново
И чтобы не сбился в пути,
Сквозь дни испытаний суровых
Найду сокровенное слово
И сделаю собственным стиль!
1983 – июль-август? 1984.
(Вероятно, 5 или 6 правок, в том числе правка 1995 года во время работы над сборником «Мой ангел»; была также – 23.06.97; ещё – 30.05.04: «Сквозь». Правка в знаках препинания – 5.08.12, 21:14. Последняя 16.08.12, в 18:19 – заменена четвёртая от конца строчка.)
*
* * *
В кипенье волнений, в бесчинстве невзгод,
В пылу обольщений я чувствую лёд.
Холодные руки – вершители смут,
Несносные звуки покой унесут.
Останется вечным последний недуг,
А жизнь скоротечна... И верность подруг.
И трепет чудесный в груди уж затих,
Закончится песня, забудется стих.
Не станет бесплодных мечтаний и слёз,
И в сердце свободно проникнет мороз.
Не так уж и трудно бесшумно сойти,
Коль в сердце безлюдном не видно пути.
Оставить стремленья и жизни порыв,
О юном горенье совсем позабыв.
Прожитым и пошлым себя укорить,
Без боли о прошлом навечно остыть.
Оставить заботы, горячность обид,
А новые взлёты ДРУГОЙ совершит.
Свой век дотлевая, остаться слугой,
А песни слагает пусть КТО-ТО ДРУГОЙ.
Пусть КТО-ТО в сомненьях ведёт свои дни,
Пусть тело в бурленье приводят они.
Пусть все униженья и пытки людей
ОН терпит в сраженьях с напором страстей.
Раздумья пусть гложут и спать не дают,
И душу тревожит обманчивый труд.
Пусть в муках тягчайших ОН жизнь проживёт
И в строчках кричащих бессмертье найдёт.
А мне ж бестолково, спокойно чадить...
Но только ДРУГОГО ведь может не быть.
Сентябрь? 1984.
(Окончательное решение по первой строчке – 23.06.97, последние поправки – 16.03.99; 3 изменения в пунктуации – 18.04.01.)
*
Н Е И З В Е С Т Н О Й
Ты не грусти, что умер я так скоро,
Не помня счастья в этом грешном мире.
Но жизнь моя не протекла б так споро,
Коль часть её не отдал б я сатире.
1984.
*
ИЗ САЛОНА ТРОЛЛЕЙБУСА
Меня уж трудно полюбить.
Прошли дни девочек игривых,
Которым так легко шутить,
Не скрыв наивности порывы.
Меня уж трудно полюбить.
И мне уж трудно полюбить
И выбирать из многих женщин,
С которой в счастье можно жить,
О худшем думая поменьше.
И мне уж трудно полюбить.
Мне остаётся лишь чадить
Под небом ясным и суровым,
Да до безумья водку пить,
В округу щерясь бестолково.
Мне остаётся лишь чадить.
А остудив живую прыть,
Упасть на каменный огонь,
Что будет тормозом служить
И издавать худую вонь.
А остудив живую прыть...
Меня уж трудно полюбить.
Написано в пьяном виде 23.09.1984, с 16:40 до 17:40.
*
* * *
Осень, лукавая осень,
Броский, непрочный наряд.
Так ли мы счастье возносим,
Так ли о нём говорят?
Хмурые тёмные тучи
Рябью колышут волну.
Я ли себя не измучил,
Часто склоняясь к вину?
Я ли не познал разврата
В ласках обманчивых шлюх?
Я ли не верил в богатый
Русский нетлеющий дух?
Хочется многому верить,
Хочется многое знать,
Хочется в осени двери
Быстрой походкой шагать.
Осень 1984.
(Правка 6.09.97.)
*
ОСЕННИЕ МОТИВЫ
Осень, унылая осень:
Скучный, непрочный наряд,
Гордое пение сосен,
Тихие вздохи опят.
Ветер прохладою жгучей
К берегу гонит волну,
Хмурые серые тучи
Клонят природу ко сну.
Листья шуршат под ногами,
Слышно забавы синиц,
Ивы грустят вечерами
Взглядом поникших ресниц.
В днях с пеленою дождливой
Струйки оконных морщин,
Рощи наводят тоскливый
Вымысел чудных картин.
Скоро забелятся снегом
Дали обширных полей,
Чтобы весенним побегам
Было зимою теплей,
Чтобы весною звенящей
Вешние воды неслись,
И после скуки вчерашней
Вновь продолжалась бы жизнь.
Осень 1984.
(Две правки. В одной из них, возможно, принял участие Павел Манжос.)
*
* * *
Жизнь наша, жизнь, пролетишь, быстротечная.
Где вы, прошедшие дни?
Детство слепое, да юность беспечная...
Старость. Ничто в этом мире НЕ ВЕЧНОЕ,
Вечны лишь муки одни.
1984?
(Первоначальный вариант последней строчки: «Друг мой сердечный, пойми».)