ИТОГИ  ГОДА
/начало и окончание/

Подведены итоги года. Определённый вклад в трудовые достижения страны внесли и труженики нашего производственного объединения. Встав на трудовые вахты в честь 40-летия Победы в Великой Отечественной войне и XXVII съезда КПСС, коллектив добился значительных успехов...

 

...Ещё много сил и старания придётся приложить всем работникам объединения для того, чтобы курс, взятый его руководством, нашёл своё окончательное воплощение. Но уже сейчас можно проследить то, как последовательно и планомерно претворяются в жизнь решения тех задач, которые ставит перед нами партия.

 

*

ПАМЯТЬ  СТУЧИТ  В  ВИСКАХ
О  ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ
/очерк; полный вариант/

Пройдут десятилетия мирной жизни, и, наверное, придёт такое время, когда никто на земле не произнесёт слово «война». Нашим потомкам предстоит навсегда избавиться от её страшного призрака, но память о том, что перенёс на своих плечах наш народ, память о великой людской трагедии будет жить в их сердцах.

...На улице шумно. Плавит лёд набирающее силу солнце. Природа готовится к обновлению. Сорок первая мирная весна... Она радует Лидию Ивановну Гавиловскую; пожилая женщина улыбается своей доброй нестареющей улыбкой при виде шагающих по улице беспечных девчонок, вздыхает, вспоминая свою молодость.

Но воспоминания – вещь нелёгкая. Тускнеет взгляд, начинают ныть виски, а к вечеру может разболеться голова. И всё же она вспоминает, потому что не может не вспоминать о том, что она была частью той великой силы, которая в сороковых годах нынешнего столетия совершила беспрецедентный в истории подвиг, обратив вспять коричневую чуму фашизма.

В то лето ей было шестнадцать. Она только что поступила в фельдшерско-акушерский медтехникум. Мечтала стать врачом.

Стремительное наступление гитлеровцев на наш город развеяло все аккуратно выстроенные планы и мечты юности. Наши войска отступали, дороги были полны беженцев. Город обстреливался вражеской артиллерией. С разрывами снарядов, неумолимо уродовавших площади и улицы родного города, смешивались лязганье гусениц танков, крики женщин, плач детей, стоны раненых.

 

В здание одного из городских институтов, где временно размещался госпиталь, попала бомба. Ужасная картина смерти открылась глазам Лиды и её мамы, шедших в колонне беженцев. Хотелось наклониться над каждым убитым, проверить, не жив ли он, и не было сил бежать от этого зрелища...

Лиду с мамой приютила небольшая деревенька неподалёку от города. Беженцы помогали колхозу, помогала и Лида, но недавно увиденное, всё чаще и чаще являясь в сознание и даже сны, звало её на фронт – туда, где как никогда была нужна её помощь, туда, куда несколько дней назад ушёл её брат.

 

До райцентра неблизко, но Лида пробивается в военкомат, прибавляет к своему возрасту год и получает направление в госпиталь. Всё – так, как и было задумано.

Перед девушкой открылась новая сторона войны: если раньше раненых удавалось видеть мельком, не вглядываясь в них, не разговаривая с ними, то теперь каждый раненый стал для неё частью её личной судьбы, характером, излучающим надежду или сожаление, огромную силу воли, а порой – и это мучило её больше всего – растерянную покорность перед судьбой.

Бойцы лечились и жили разными заботами и надеждами: кто мечтал поскорее вступить в бой с ненавистным врагом, кто тяготился мыслью о том, что останется инвалидом, но успокаивал себя тем, что остался жив. И почти к каждому за время лечения Лида умела найти сугубо индивидуальный подход.

 

Работать приходилось много. Время сна, да ещё, пожалуй, радость за благополучное выздоровление больного, его благодарность ей – вот чем стало измеряться теперь истинное наслаждение для Лиды. Самым тяжелым ударом стала смерть раненых бойцов – её товарищей и подруг.

Но вот настал необыкновенный и долгожданный день: наши войска перешли в наступление. Гитлеровская армия поспешно откатывалась назад, теряя в живой силе и технике.

 

Лида была назначена санинструктором в автомобильную роту, а несколько позже – в артиллерийскую бригаду. В составе последней она и дошла до Чехословакии, но тогда этот путь для неё только начинался.

Тяжёлым бременем лёг на хрупкие девичьи плечи 1943 год. Именно в этом году погиб её брат. Бои под Прохоровкой на Курской дуге, на Днепре, за Киев. День-два передышки, и снова бой: перестрелка, налёт вражеской авиации, и снова раненые, раненые... Перевязка подчас происходила в самый разгар атаки. Перевязывала одного и тут же бежала на помощь к другому, стонущему на земле. Выносить с поля боя потом, а сейчас нужно успеть сделать перевязку как можно большему числу раненых бойцов, оказать помощь, в которой они нуждались сию минуту.

Часто после боя приходилось на машинах или повозках возвращаться в тыл, сопровождая раненых. Самолёты с крестами на крыльях безнаказанно расстреливали людей, встречая лишь слабое сопротивление обычно немногочисленной охраны. В такие моменты погибало очень много людей.

Всё пришлось увидеть Лиде своими глазами – человеческую кровь, предсмертные мучения, неподвижные глаза только что разговаривавшего с тобой человека... Мозг работал глухо, но настойчиво: так может быть с каждым, так может быть и с тобой. И постоянное напряжение всех нервов, постоянное зрелище смерти гнетуще давили на сознание. Но в то же время в каждой клеточке организма жила жгучая ненависть к врагу, всегда сильным оставалось желание как можно больше сделать для своей армии, народа, чтобы быстрее покончить с фашистами, как можно скорее закончить войну.

Особенно запомнилось форсирование Днепра. Огонь, земля, вода, и металл, казалось, слились воедино. Оглушительный вой пролетающих снарядов, вражеская авиация «приклеивали» бойцов к земле. Каждая потеря медицинского работника влекла за собой потери тех, кто нуждался в его помощи. Санитары почти не имели возможности подползти к передовой.

 

Ускользали какие-то незначительные моменты форсирования, сливались воедино события, происходившие на передовой, – переправа и закрепление на том берегу, но жаркий ад кровопролитного сражения на Днепре остался в памяти навечно.

 

Только по ночам, когда ослабевала напряжённость боя, и сумерки служили надёжной защитой от глаз фашистов, санитары ползком вытаскивали раненых с передовой в затишье и оказывали им там более квалифицированную помощь.

За мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра, а также за освобождение столицы Украины комсорг подразделения Лидия Ивановна Гавиловская была награждена орденом Красной Звезды.

В 1944 году Гавиловская ступила на землю Западной Европы. Из всего, что пришлось повидать на пути, отчётливо выделялись разруха, голод, бедствия и страдания людей. Мрачно выглядели взятые немецкие города. Очень хотелось закончить свой боевой путь в Берлине, но судьба распорядилась иначе, повернув его в сторону Чехословакии.

Нетленным в её памяти останется ликование освобождённого народа этой страны. Измученные немецко-фашистским игом, жители этой славянской страны встречали советских воинов-освободителей цветами и улыбками, песнями и танцами. А сколько благодарности читалось в их глазах! Только тот, кто испытал все тяготы и лишения военного лихолетья, сможет до конца понять это счастье, счастье со слезами на глазах. Счастье наступающего мира...

Но ничто не давалось легко. Десять раз приходилось освобождать от немцев одну из чешских деревень. Как только советская часть выходила из населённого пункта, беря направление на Прагу, на её место тут же приходили фашисты.

До ноября 1945 года Лидия Ивановна оставалась в Праге, пока её подразделению не было разрешено возвратиться на Родину.

 

С какой настойчивостью гостеприимные местные жители просили остаться своих освободителей! Но никакая сила не могла уже остановить людей, истосковавшихся по своему родному краю с незабываемыми для каждого чертами. Впереди ждала жизнь, мирная жизнь, завоёванная огромной, неподвластной осмыслению ценой.

Годы не заглушили впечатлений тех лет. С той поры, можно сказать, прошла целая жизнь, но никаким быльём не зарастут для Лидии Ивановны дни, пережитые вместе со всем советским народом в жарком и неимоверно тяжёлом труде войны, которому она отдала все силы, дарованные ей молодостью.

Сейчас Лидия Ивановна Гавиловская работает кладовщицей в 21-м цехе головного завода. И сердце ветерана войны радуется при виде мирного труда советских людей, её товарищей по работе. Скромный по натуре человек, она не любит рассказывать о себе, но память – память неумолчно стучит в висках...

*

ВОДИТЕЛЬ  «ТРИДЦАТЬЧЕТВЁРКИ»
ГОДЫ  ОГНЕВЫЕ
/очерк; полный вариант/

Самолёт возвращался. Его нарастающее гудение похожее на полёт большого шмеля, самопроизвольно вызывало дрожь во всём теле. Прятаться было уже поздно, потому что кустарники и овраг находились метрах в ста. Залезать в танк – страшновато: всегда со смертью легче встречаться в открытую, чем потеть в тёмной коробке из металла. Да к тому же гусеница была почти натянута: жаль прерывать работу в самом конце.

Михаил услышал свист бомбы, но прижаться не успел. Осколком ему пробило шею. Когда его унесли санитары, на декабрьском снегу отчётливо виднелись пятна крови...

НАЧАЛО  ПУТИ

До войны Михаил Андреевич Ходин работал на заводе слесарем. В мае 1942 года он был призван на действительную военную службу в ремонтно-восстановительный батальон. Служба шла, в общем-то, обыденно: изо дня в день одно и то же: до обеда – ремонт танков, после – практика вождения грозной боевой машины.

Через два месяца после призыва Ходин получил водительские права и стал механиком-водителем танка Т-70. Боевой состав отдельной Сталинградской танковой бригады, в которой теперь служил Михаил Андреевич, перебрасывался к нашему городу, где предстояли упорные бои.

БОЕВОЕ  КРЕЩЕНИЕ

Это словосочетание всегда дорого и памятно тому, кто испытал его в буквальном смысле и остался жив.

Два с лишним месяца танк, которым управлял Михаил Ходин, «работал» в городе, защищая от наступавших гитлеровцев памятный для каждого горожанина плацдарм, где сейчас установлен величественный мемориал советским воинам.

От новичка с первых же дней боёв потребовался максимум старания и выносливости. Умение же ориентироваться на поле сражения, опыт боевых действий приходил со временем. И поэтому вначале новоиспечённый, молодой по возрасту, экипаж танка больше подумывал о том, как бы не подставить бок противнику; счёт сбитым целям начался не сразу.

Вскоре этот день наступил: после очередного выстрела увидели перед собой фашистский танк, объятый набирающим силу пламенем.

 

Но двадцать седьмого сентября подбили их. Мгновенно вспыхнувший авиационный бензин грозил быстро овладеть машиной, в которой ждали своей участи термитные снаряды. Медлить не пришлось: через минуту мог произойти взрыв.

Михаил, вывалившись из своего укрытия, выскочил и побежал от затаившейся в танке смерти. Но бежать пришлось недолго: немецкий снайпер выпустил в него одну за другой точные пули. Первая раздробила правое колено, а вторая перехватила руку, как только она рванулась к простреленному месту...

ГОСПИТАЛЬ

Месяцы первой госпитализации прошли, пожалуй, самой тихой и безмятежной порой в военной биографии Михаила Андреевича Ходина. Боли в ноге притихли, рука заживала быстрее, и оставалось подняться, научиться ходить. И не просто ходить, а хорошо ходить, бегать, снова сесть за управление боевой техники. Водитель танка смог, наконец, вдоволь написаться писем родным, думать о войне и мире, о смысле своей жизни, читать книги. Хотя книги попадались всё больше детские, иногда для юношеского возраста, но что поделаешь, выбора нет... Нужно было чем-то занять скуку и грусть, навалившихся на бойца под высоким потолком госпитальной палаты. Руки скучали по штурвалу, хотелось поскорее начать бить ненавистного врага.

Больничный плен длился полгода. За пролетевшие в госпитале дни и ночи части Советской армии освободили наш город. Родная танковая бригада переместилась несколько южнее от него, к небольшому районному городку. Там и нашёл её Михаил Андреевич.

КУРСКАЯ  ДУГА

К июлю сорок третьего в тяжёых кровопролитных боях, которые шли с переменным успехом, экипаж теперь уже Т-34, управляемый Ходиным, в составе своей бригады подошёл к Курску. Но тогда ещё мало кто знал, что им предстоит вступить в крупнейшее за всю историю человечества танковое сражение.

Тридцать дней подряд, не считая редких и коротких передышек по ночам, гремели выстрелы, скрежетали гусеницы танков, визжали снаряды, коробился металл, и властвовал огонь на всём протяжении от Прохоровки до Яковлевки. За вздыбленной пылью, гарью бензинового ада, за шашками, стелющими дымовую завесу, трудно было разглядеть танки врага. Часто стреляли наугад, догадываясь о цели по тому, откуда стреляли в них.

Огромные армии танков, будто колонны жуков, сходились друг с другом и извергали из своих жерл огонь и металл, не жалея боеприпасов. Ходин старался найти танки противника, маневрировал, разворачивал к ним передом свою машину, лёгкую и проворную, выбирал нужную точку для обстрела. Горели немецкие «тигры» и «пантеры». Правда, было не совсем ясно, кто именно подбил вражеские машины: стреляли все, а счёт танкам врага был делом общим...

Под Яковлевкой на помощь фашистским танкам неожиданно пришла артиллерия. Но советские машины смогли прижать немецкого «бога войны» к небольшому озерцу, отрезав его от основных сил гитлеровцев. Успех операции был обеспечен. Так завершилась грандиозная битва на Курской дуге.

В дальнейшем, перебирая в памяти события того горячего месяца, Михаил Андреевич не раз отметит отличные боевые качества своей машины. Прочная броня, высокая проходимость, маневренность, а огневые свойства не только уберегли экипаж, но и помогли внести большой вклад в счёт сбитым целям противника, а в конечном итоге они доказали в бою и превосходство советской инженерной мысли над танковой техникой вермахта.

ФРОНТОВЫЕ  БУДНИ

Когда у Михаила Андреевича Ходина спрашивают о его боевых подвигах, он обычно отвечает: «Ничего особенного не было». Случается, вспомнит какой-нибудь эпизод, да и то не с ним. Расскажет с гордостью о сибирском экипаже, который под Пятихаткой смог догнать и подбить вражеский эшелон, завладев тридцатью четырьмя трофейными танками, и добавит: «Да, молодцы, ребята! Кадровики, не то, что мы».

За Пятихаткой освобождали Киев. Город большой, и бой не местного значения, но от сражения под Белой Церковью в памяти осталось больше.

 

Огромный равнинный простор – свобода действий для танкового подразделения. С раннего утра на позиции наших войск полетели фашистские бомбардировщики, полезли танки. Завязался бой. В составе бригады экипаж танка с водителем-механиком Ходиным зашёл, прикрытый возвышенностью, с фланга атаки противника и с этой возвышенности открыл огонь по неприятелю. Труднодоступные «в лоб», «тигры» с боков в тот день протыкались, как яичная скорлупа, и горели. Вскоре на помощь пришла наша авиация.

Бой длился четыре дня.

 

Потом – вперёд, на запад, без остановок. И так до тех пор, пока один самолёт с чёрными крестами не сбросил бомбу, которая повредила гусеницу танка. Оказалось, что повреждение не слишком серьёзное, и устранить его можно было за несколько минут, тут же, на месте. Но через какое-то время подбивший их самолёт снова показался на горизонте чистого, морозного неба.

Самолёт возвращался...

 

Календарь показывал декабрь сорок третьего.

ЭПИЛОГ

Через три месяца Михаила Андреевича комиссовали из действующей армии по инвалидности.

Прошли годы, и он пришёл в наше объединение. Сейчас слесарь-инструментальщик Ходин, ветеран Великой Отечественной войны и труда, работает во 2-м цехе. Ему перевалило за шестьдесят.

Десять лет назад его вызвали в военкомат и вручили орден Славы III степени. Так, в добавление к юбилейным медалям через тридцать с лишним лет после окончания войны, отмечен ратный подвиг рядового водителя-механика «тридцатьчетвёрки».

ОТ  АВТОРА

Небольшой рассказ. Мало чем примечательная судьба. Похожих – многие тысячи. Да и героя этого повествования я выбрал не специально, хотя в то же время давно хотел написать о ком-то о Нём, чтобы отблагодарить рядового той войны за его скромную и честную жизнь, за то, что он в числе других защитил от фашистской коричневой чумы сегодняшний и все наши завтрашние дни.

Стало привычным, что пишут о людях выдающихся. Но существует определённый риск лишить этого звания людей, персонально не поименованных в героическом списке эпохи. Но они тоже – безвестные или малоизвестные герои, которые шли под пули и снаряды, делали то, что было нужно делать в ту минуту, а в этом и заключался подлинный героизм. Их – много из той войны. Но каждый из них – явление неповторимое, уникальное. Поскольку всегда неповторим в своей сущности подвиг.

С годами их, ветеранов той войны, становится всё меньше и меньше. Но они должны жить вечно в нашей благодарной памяти, в наших сердцах.

Воевать Михаилу Андреевичу пришлось всего год, но этого года хватило на всю оставшуюся жизнь. Он благодарен судьбе, которая сделала его участником незабываемых событий и потребовала от него решительного, героического шага, мужества и стойкости, чтобы защитить родину в тяжёлый для неё час. Он благодарен своей нелёгкой военной судьбе...

*

РАБОТА  «ПРОЖЕКТОРИСТОВ»:  РЕЗУЛЬТАТИВНОСТЬ  И  ГЛАСНОСТЬ
ТАК БЫЛО – ТАК СТАЛО
/Фоторепортаж в бытность мою председателем штаба «КП» Объединения./

Хорошеет завод перед Первомаем.

В прошлом номере «Комсомольского прожектора» были высвечены некоторые негативные стороны нашей производственной деятельности. Отрадно заметить, что к настоящему времени многие из этих «тёмных пятен» выведены, а в отдельных случаях наметились положительные сдвиги. Разумеется, всё это было достигнуто благодаря деятельности «Комсомольского прожектора», а также целенаправленной работе комсомольского актива. Особой благодарности здесь заслуживает группа комсомольцев 1-го цеха, которая своими силами навела порядок в цеховых умывальной и раздевалке.

В конце марта на головном заводе состоялся очередной рейд по культуре производства. 14 апреля такой рейд прошёл повторно, и уже сейчас можно отчётливо видеть сдвиги, происшедшие за последние полмесяца.

Немного осталось мусора перед входом в 20-й цех (фото вверху), но если учитывать, что в зимнее время здесь шло строительство, то можно надеяться, что весной порядок и чистота на территории, прилегающей к цеху, будут на подобающем уровне. Снег растаял, земля подсохла, газоны зазеленели свежо и по-новому.

Очень приятно то, что, пожалуй, впервые за последние годы у участников рейда не возникло ни одной претензии к товарищу Тамбовцеву М.А. И, вообще, завод в последнее время стал приобретать довольно сносный вид.

На территории, прилегающей к цеху 6 (третье фото сверху), чувствуется хозяйская рука. Здесь работники этого подразделения убрали мусор, привели в хорошее состояние газоны.

После выступления «Комсомольского прожектора» намного чище стало у цеха 13: исчезли грязь, стружки и клочки бумаги (фото внизу).

Но успокаиваться пока рано. Стоит весна, во время дождей текут крыши в техбюро 5-го цеха. Огорчил нас «водопад» в 8-м цехе – на третьем этаже 5-го корпуса.

Подтекает потолок и в комитете ВЛКСМ. Начальникам подразделений надо срочно принять меры к устранению дождевых потоков во вверенных им цехах, причём не ограничиваться «латанием дыр», а произвести капитальный ремонт крыш.

Недавно «Комсомольский прожектор» завода высветил плохие условия труда рабочих 9-го цеха. Здесь слабо работает вытяжная система, вентиляторы поросли паутиной, от работницы инструментальной кладовой и других рабочих цеха поступили жалобы на духоту.

Много работы предстоит выполнить нашему заводскому штабу «Комсомольского прожектора». В центре её – забота о качестве продукции, повышение трудовой и производственной дисциплины, условия труда работающих.
 
*

*

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

*

 

*   *   *

 

Ритмично стучат колёса. Грузовой состав, растянувшийся в разнообразии платформ и вагонов на сотни метров, движется по территории нашей страны. Различные грузы спешат в помощь народному хозяйству.

 

Мне поручено ответственное задание: доставить все грузы в конкретный населённый пункт в целостности и сохранности.

 

Меняются пейзажи и ландшафты, поля переходят в леса, мелькают реки и посёлки, станции и переезды. По временам года зелень полей сменяет золотистое море поспевших злаков, а на смену ему приходит чёрная пашня, которая затем превращается в белоснежную пустыню; леса из тёмно-мрачных массивов преображаются в живую бесконечность разнооттенковой зелени, в свою очередь уступающей место величайшим картинам многоголосой и многоликой осени.

 

А ночь! Как прекрасна ночь! Это не та ночь, что видна (а вернее, не видна) из вагона пассажирского поезда. Ночь на движущейся платформе – это ощущение ветра, запахи природы, чувство холода и дыхание близких звёзд, жажда увидеть рассвет и сам рассвет в ярких красках и неповторимых звуках.

 

А товарные составы идут и идут. Сменяются сопровождаемые и охраняемые грузы; то поездка на запад, то на юг, то на север, то на восток; осенний сырой ветер, летний изнуряющий зной, весенний дождь с грозой, зимняя стужа; изменчивая погода и окружающая среда. Разнообразны и обстоятельства моей работы, но задача неизменно одна и та же: обеспечить полную сохранность грузов в пути следования и на парке станции.

 

Я стою на страже социалистической собственности.

 

Я люблю свою Родину.

 

Люблю за её леса и поля, люблю за то, что вдыхаю её воздух, за то, что имею возможность работать и учиться, любить и быть счастливым.

 

И задача, поставленная мне, будет выполнена!

 

 

 

ТАК  И  БУДЕТ
/название поставлено редакцией, как, впрочем, и многие другие/
ВОЕНИЗИРОВАННАЯ  ОХРАНА

Работа военизированной охраны ст.Воронеж-Курский направлена на сокращение хищений и уменьшение травматизма на железной дороге.

...В ноябре прошлого года в одну из ночей, – а тогда стоял маршрут «Жигулей», – помощник начальника караула О.Анохина и стрелок М.Бражников вышли на проверку. В свежем воздухе держалась такая тишина, что они слышали шаги друг друга. Вдруг показалась фигура человека с мешком. Охранники догнали его. На вопрос, что он несёт в мешке, человек, оказавшийся помощником машиниста тепловоза завода «Зерномаш» В.Куриным, сознался: украл фильтрующие материалы.

Сначала он попытался упросить охранников, чтобы его отпустили. Не вышло. Расхититель социалистической собственности В.Курин осуждён условно и подвергнут штрафу в крупном размере.

С начала нынешнего года командой предотвращено одно хищение. Два хищения взяты на оперативный учёт, по ним ведётся расследование.

Стали чаще использоваться патрульные рейды совместно с работниками линейного отдела внутренних дел.

Группой патруля, в котором находилась помощник начальника караула В.Демихова, был взят под скрытое наблюдение вагон с сухофруктами, стоящий на пути. Вагон разгружали три человека, подрядившиеся на работу со стороны.

Выгрузка шла на две машины, отвозившие сухофрукты по назначению. Оказалось, что грузчики вступили в сговор с шофёрами и спрятали у них под сиденьями в кабинах четыре мешка продукта, а те, в свою очередь, отвезли и сгрузили их около раздевалки, где переодевались грузчики, оставив себе на каждого по полмешка за услугу.

Когда вагон опустел, и воры вошли в раздевалку, чтобы переодеться и унести с собой наворованное, их окружила рейдовая группа и взяла, как говорится, с поличным. Не ушли от правосудия и водители машин.

Кроме того, ведётся работа по предотвращению незаконного проезда граждан, в том числе несовершеннолетних, на грузовом транспорте. Должностные лица ВОХР, выезжают на близлежащие к городу станции, где следят за проходящими составами и докладывают о нарушителях проездного режима.

Случается, к сожалению, что нарушители техники безопасности оказывают сопротивление, всячески оскорбляют стрелков. Иногда происходит так, что сами работники станции стараются помешать действиям участников оперативно-профилактического рейда. Они проводят нарушителей через пути по своим удостоверениям, предупреждают их о проведении рейда, выгораживают, заступаются за них перед охранниками.

 

Вот, например, приёмосдатчица В.Булавина.

Начальник караула В.Волкова, стрелок Н.Усков, проводник служебной собаки В.Кривов и другие являются примером для личного состава. Условия работы в команде постоянно улучшаются. Завершается ремонт в караульном помещении, намечается строительство душа.
 
*

БЛЮСТИТЕЛЬ  ПОРЯДКА
/Фельетон. Написан в бытность мою редактором стенной газеты на железной дороге./

В городе Н, в Н-ской стрелковой команде ВОХР железной дороги работает некто Усков, старший парковый стрелок.

 

Начинается обычный день его смены. Проследим работу этого товарища.

Двадцать минут как идёт развод, а он только что пришёл. «Ой, да, братцы, извините, задержался малость. Родные мои, хорошие, да больше не повторится» – извиняется он.

Кончился развод. Инструктирующий ушёл. Входит ещё один опоздавший (подвела электричка). «Ты что опоздал? Да как ты мог! Что оправдываешься? Знаем мы вас! Все люди уже давно на работе, а он, видите ли, только заявился» – набрасывается Усков на опоздавшего.

 

Его лицо в эту минуту принимает серьёзный непробиваемый вид.

– Усков, – говорит начальник караула, – на западном парке стоит разрядный груз. Тебе его охранять.

Но стрелок не спешит к грузу, а направляется по парку в другом направлении, временами останавливая проходящих женщин и заводя с ними, по мере возможности, разговоры, а иногда и стараясь ущипнуть за какое-нибудь место понравившуюся ему собеседницу. Так он доходит до участников профилактического рейда.

– Вы что здесь стоите, никого не штрафуете, только лясы точите?

– Усков, так ведь ты же с разрядным стоять должен, как ты сюда попал? – спрашивают у него.

– А что с ним случится? Он день простоял и ещё день простоит, – слышится в ответ.

Далее Усков направляется к своему дружку из техконторы на самую окраину железнодорожной станции. По пути он встречает пьяного мужика, облокотившегося на скамейку и бурчащего нечленораздельные фразы.

– Ну что ты здесь раскорячился, кобель ты этакий? О-о, нажрался, да? А если я тебя сейчас в милицию сдам? У-у-у. Связываться с тобой неохота. Козёл! =

Излив душу, Усков неторопливо доходит и до техконторы.

Поздоровавшись, он первым делом звонит в караульное и сообщает начальнику караула о «бездействии профилактического рейда», разрисовывая при этом «бездействие» каждого участника. И только после этого он справляется о «положении дел» в парке.

– Недавно проводника с вином привезли, знаешь? – говорит дружок.

– Где?

– Да на восточном парке.

– Ох-ох! Надо же бутылки пустые скорее искать! – и даже не простившись, охранник убегает.

Через три часа старший парковый стрелок принимает под охрану машины, залезает в одну из тех, что оказывается открытой, и спит до прихода новой смены.

/В оригинале фамилия героя была Кусков, но позже я вернул ему его настоящую фамилию, чтобы показать, что в «парадном» материале он – лицо «во!», а на самом деле – «кусок» ещё тот. Вероятно, сначала был написан фельетон, а потом, чтобы реальный человек не слишком «таил на меня злобу», я сделал его «положительным» в корреспонденции для газеты «Вперёд». – В.Б., 10.07.12, 10:32./
 
*

 

*   *   *
/заметка; в сокращении/

...Она в совершенстве освоила все швейные операции на потоке, стала резервной швеёй. Критерий в работе кадровой швеи – не сменные задания, а потребности цеха в её труде...

 

...передаёт главную заповедь...: если хочешь, чтоб твой труд был эффективным, работай качественно...

*

НУЖНА  ПОДДЕРЖКА
ОТЧЁТЫ  И  ВЫБОРЫ  В  ПАРТГРУППАХ
/окончание/

...Были высказаны претензии и к самим моделям, которые изготавливаются из толстых драпов.

*

ПО  ДУШЕ  И  ПО  ДОЛГУ
ОТЧЁТЫ  И  ВЫБОРЫ  В  ПАРТГРУППАХ
/отрывок/

...Однако и в этом направлении предстоит ещё много поработать над вопросами воспитания у каждого труженика чувства хозяина производства, укрепления трудовой и производственной дисциплины...

*

/9 сентября в «Швейнике» было напечатано моё стихотворение, а потом до следующих публикаций (в апрельских номерах «Энергии» были опубликованы 15 фотоснимков и зарисовка «Подснежник») – более семи месяцев. – В.Б., 6.08.04./