НА СЕМИНАРЕ ПО ИСТОРИИ КПСС
О войне написано немного,
О войне написано немало.
Жизнь моя ещё вольётся, может,
В то, о чём написано так много,
В то, о чём написано так мало,
В то, по чём так часто сердце гложет.
8.01.85.
*
И ВНОВЬ СЕБЕ
Всё отойдёт: и гром, и тишь,
И боль, и радость, несомненно.
Но почему же ты молчишь
В такой огромнейшей вселенной?
Ужель изречь хоть пару слов,
Высказывающих суровость,
Не сможешь в тягости оков,
Звучащих просто: бестолковость?
Ужель за негою тепла,
Комфорта, женщин и стакана
Тобой забудутся дела,
О коих ты мечтал так рьяно?
И ты, предавшись мелочам,
На дешевизну распыляясь,
Поверишь хитрым сволочам,
В мельканье дней сильней спиваясь?
И жизнь свою, свою любовь
К извечной буре ты замучишь
Вином? Ну что ж, тогда готовь
Своим делам иную участь.
Тогда моли продленье дней,
Чтоб страсть с похмелья новой пьянкой
Терзала, мучила сильней,
Как встреча с жалкой лесбиянкой.
Январь 1985.
(Правки 6.09.97 – 3 строчки и 15.03.98. – поставлены вопросительные знаки; в «ЛВ» № 12 стихотворение опубликовано без названия.)
*
ВЕРНЫЙ ДРУГ
(МОНОЛОГ ЖЕНЩИНЫ)
Как тихо всё вокруг, как тишина желанна,
Фонарь лишь за окном поёт ночной мотив.
И рядом верный друг, единственный избранник,
Я думаю о нём, дыханье затаив.
Вот он войдёт ко мне, спокойствием божествен,
В мгновенье целый мир наполнится теплом.
И в этой тишине, сияющей блаженством,
Начнётся новый пир, ворвавшийся в мой дом.
И сквозь кипенье чувств, волной неуловимой
Сорвутся с губ слова, чтоб счастью путь открыть:
«Преодолима грусть, когда я так любима,
И вера в жизнь жива, коль можно так любить!»
1985.
(Первая правка 8.09.97, вторая – с изменением названия – 18.02.2000.)
*
* * *
Я верю, что любовь придёт ко мне,
Когда меня в живых уже не будет;
И в той далёкой, страшной тишине
Она другую музыку разбудит.
Исчезнут в звуках горечи потерь,
Обманы ближних, сил и слов растраты,
И там никто в твою глухую дверь
Стучать не станет с замыслом расплаты.
Никто не сможет помешать любви
Гореть и петь легко и беззаботно,
И страстный жар, играющий в крови,
Проистечёт спокойно и вольготно.
Там будет легче и дышать, и жить,
Но отвергая будущую скуку,
Небесному умению любить
Я предпочту любви земную муку.
Весна? 1985.
*
* * *
Грязь современного строя! Ты мой главнейший учитель.
Ты мой великий помощник в мыслях моих и делах.
Если я всё же открою светлую строчек обитель,
Знай, что с твоею поддержкой правду найду я в словах.
1985.
*
ИЩИТЕ МЕНЯ
По Бегляру Шарури
Родина дальняя – вечность печальная с чуждой землёй.
Гордо пылающей, тьму убивающей, буду зарёй.
Свет сохраняя, боли скрывая, чувства мои
Живы, как прежде, в скромной надежде, в чистой любви.
Время торопит к цели заветной, время не ждёт,
И где-то счастье – право людское, путь мой найдёт.
В жизни случается – радость сменяется горем большим,
Голос же праведный силою правильной незаменим.
С каждой бедою вместе со мною крепче и злей,
Твёрже и шире станет он в мире, в жизни моей.
Голосом звонким сердце к работе мысли зовёт,
А где-то счастье – право людское, путь мой найдёт.
Жалкое прошлое, глупостью пошлое, в бездну летит.
Верю, что лучшее, завтра встающее, день озарит.
К будущим далям, сбросив печали, в бой полечу.
И без терзаний, слёз и страданий дня не хочу.
Пусть жизнь всевластной ношею давит, яростно бьёт,
(Пусть жизнь всевластно и не напрасно яростно бьёт.)
Но где-то счастье – право людское, путь мой найдёт.
1985.
(Вариант в скобках от 5.08.12, 23:25.)
*
* * *
Я с годами себя осуждаю,
Что не смог воплотить я мечту.
В новой жизни – судьбу потеряю.
В настоящей – судьбу обрету.
1985? 1986?
/Вариант 1999 года./
* * *
Я сегодня себя осуждаю,
Что не смог переделать судьбу.
В этой жизни – себя потеряю.
Может, в новой себя я найду?
6.05., 13:05.
*
* * *
Замрёт на вечность данное мгновенье,
Оставив людям слово красоты,
Как начинанье искренних стремлений,
Как символ мира, счастья и мечты.
Замрёт мгновение, оставив слово,
Как символ мира, счастья и мечты,
Наперекор и радости суровой,
И подлым звукам ложной красоты.
1985? 1986?
(6.08.12, в 15:12 убрано одно слово.)
*
* * *
Когда ложится тень на любящие руки,
И глаз любимых блеск тускнеет в красках дня,
Я вспоминаю дни сомнений и разлуки,
По разным пустякам терзавшие меня.
Когда кладётся гроб в холодную обитель,
И каждый, проходя, бросает скорбно горсть,
Я понимаю то, что здесь я только житель –
На время заскочивший на пирушку гость.
1985? 1986?
*
* * *
Как странно? Сразу полюбить
И с каждым днём любить сильнее,
И в чувствах пылких не остыть,
А наслаждаясь, дальше плыть,
Любовной негою пьянея.
В блаженстве счастья равных нет,
В нём сладость рая, песен звуки.
Родной заметив силуэт
И от него летящий свет,
В прекрасный миг, раскинув руки,
Скажу, твой взгляд боготворя:
«Люблю тебя, моя родная...»
И в счастья час у алтаря,
Я, сотни раз всё повторя,
Добавлю нежно: «Дорогая».
1986.
(Правки 8.03. и 2.04.99.)
/23 февраля 1986 года в письме к своей жене, лежащей в роддоме с дочерью, я написал следующее:
. . .
– В.Б., 21.08.12, 13:13./
/23.02.86 в записке своей жене, лежавшей в роддоме, я записал следующее четверостишие:
Люблю, судьбу боготворив,
Люблю тебя, как ветер мая,
Чтоб сотни раз всё повторив,
Добавить нежно: «Дорогая!»
Люблю тебя, как ветер мая,
Чтоб сотни раз всё повторив,
Добавить нежно: «Дорогая!»
– В.Б., 22.08.12, 20:57./
*
* * *
«Блажен незлобливый поэт»,
Но и от злобы мало проку.
В теченье судорожных лет
Она приводит лишь к пороку.
Когда озлобленной рукой
Выводят строчки, месть питая,
То за ругающей строкой
Порой рассудок забывают.
1986.
*
* * *
Август жёлтыми красками
Брызнул в ряд тополей.
Дождик тихо, с опаскою,
Пробежал вдоль полей.
То жара, то прохладные
Вдруг потянутся дни,
И на дачах нарядные
Спеют яблонь огни.
Приближение осени;
Ночь длинней и длинней,
Вечер в облаке с проседью,
И заря холодней.
Но тепло своё летнее
Ещё держит река.
Эта жизнь не последняя –
Эта жизнь на века.
Август (начато 12.08.) 1986.
(Оставлены лишь первые строфы. Последняя правка 3.08.99.)
*
О С Е Н Ь
Осень. Жёлтою краскою
Брызжет в ряд тополей.
Дождик тихо, с опаскою,
Пробежал вдоль аллей.
То жара, то прохладные
Вдруг потянутся дни.
Тишь в саду, и нарядные
Рдеют яблонь огни.
Всё навеяно осенью –
Стали ночи длинней,
Месяц в облаке с проседью,
И заря холодней.
Пусть над тем, что свершается,
Проплывают века.
Осень!.. Жизнь продолжается,
Хоть она коротка.
Осень 1986.
(Последняя правка 3.08.99.)
*
* * *
Ну, что ж, за летнею порой
Уходят в днях дождливых
То радость, то души покой,
И осень катит нам рекой
Отсчёт минут тоскливых.
И дождь недавний долго лил.
Какие звуки в шуме!
Тот шум я жизнью полюбил,
А он мне сердце опалил
И в этом сердце умер.
Унылей мрачных, грустных дней
Моей души обитель,
И, как пленённый соловей,
Мой голос тише и слабей,
И сам я – жалкий зритель.
Что ж, я избрал тернистый путь,
Здесь не цветут аллеи,
Здесь невозможно отдохнуть,
И лишь мучений льётся ртуть,
Ни капли не жалея.
Но коль сулила мне судьба
Прожить с дождём холодным,
Так пусть продолжится борьба,
И небо не найдёт раба
Поникшим и бесплодным.
Я верю в то, что за бедой
Пробьёт луч тёплый света
Дорожку с талою водой,
Мир снова станет молодой,
И вновь наступит лето.
...Тот дождь души не миновал.
День мрачен был, ненастен.
Но тот счастливым не бывал,
Кто милых губ не целовал,
Кто не был так несчастен.
1986.
/Сочинено без ручки и бумаги за время, пока возвращался с работы от площади «Заставы» до стадиона «Динамо». И только придя домой, всё это записал. – В.Б., 6.08.12, 15:36./
*
* * *
Сколько бы лет ни продлилось
Пылкого сердца биенье,
Станут часы, что служили
Добрую полосу лет.
Сколько бы сердце ни билось,
Всё ж растворится горенье,
А вот останется ль в силе
Им излучавшийся свет?
26.12.86.
*
НА МОГИЛУ Л.М.УСОВИЧ
О, Человек, постой немного
И уходить не торопись.
Вот здесь кончается дорога...
Быть может, в этом наша жизнь.
9.01.87.
*
* * *
Всё короче сутки, всё длиннее отдых,
Всё быстрей бегу я к ночи, что без дня.
И такое чувство, словно дали под дых,
А вокруг столпилась с жалостью родня.
И чего мне надо, я давно не знаю,
Вроде раз проснулся, да забыл совсем.
Я с тех пор всё чаще о пустом мечтаю,
Проклиная точность строгих теорем.
16.04.87, ст.Никольское – пл.Сестрёнка Ю-В ж.д.
*
* * *
Где авось, где потом, где немножко,
Кое-как, а где лечь отдохнуть:
Так ложится за стёжкою стёжка,
Намечая родившийся путь.
Пьянство, праздность, обман и нажива,
Воровство, тунеядство, разврат:
Часто это бывает красиво,
Даже вслух иногда говорят.
– А что дальше? – А дальше и детям
Нашей жизни откроется вид.
– Ну, а если космический ветер
К тому времени лишь прошумит?
Не беда, когда путь, вобрав силу,
До конца одного доведёт.
Будет хуже, как если в могилу
Эта тропка народ вовлечёт.
17.04.87.
*
* * *
Куда принесёт меня жизни струя,
В гнилые трущобы? в худые края?
До пропасти-бездны рукою подать,
Ещё лишь мгновенье, а далее – спать.
Ненужно и глупо цветок отцветёт
И в куче навозной, страдая, умрёт.
25.04.87.
(Исправлялась строчка: «Еще лишь мгновенье, и вечности спать» – 26.03.04 и 6.08.12, 15:45.)
*
* * *
Под перламутровым покровом
Прозрачных осени ночей
Мой ум тревожится о новом
Кипенье чувств в душе моей.
1986? 1987?
*
* * *
О.В.
Но, дорогая, я смертельно болен.
Кто мне поверит в этаком признанье,
Что я людьми и жизнью недоволен
И что томлюсь на выбранном призванье?
Но что такое? Я кричу и плачу,
Меня судила кучка самозванцев.
Быть может, здесь я ничего не значу?
Игрушка жалкая для пошлых танцев?
1987.
(Исправлено: «Дорогая, я смертельно болен» – 26.03.04.)
*
В О С П О М И Н А Н Ь Е
Лист слетел, другой и третий,
Тянет дымом от костра.
Вспомним что-нибудь о лете,
Что прошло позавчера.
Осень новую страницу
Открывает в ходе лет.
Может быть, всё повторится,
Может быть, а может, нет.
Но привычные картины
Вновь придут под свой черёд,
Как паук из паутины
Сети новые плетёт.
И в пленительном молчанье,
Доносящийся порой,
Тихий голос расставанья,
Запах осени сырой.
Сентябрь (3 сентября?) 1987.
*
* * *
Мои стихи серьёзнее, чем время,
Где правда ложью часто отдаёт.
И мы порой шагаем в ногу с теми,
Кто нас к победам новым позовёт.
И каждый раз нам кажется, что это
Единственный и самый верный ход...
Пока что неизвестны нам поэты,
Которых скоро будет знать народ.
Есть вроде всё: и критика ушедших,
И тех, кто жив, нередко словом бьют,
Но только в мире истину нашедших
Травить жестоко не перестают.
1987.
*
* * *
Как горько мне смотреть на мир наш настоящий,
Чтоб дыры залатать в его худом тряпье,
Не хватит ни добра, ни честности скорбящих
По чистой и святой несбыточной земле.
Кто знает, может, там, спустя века и вехи,
Наступит лучший мир прекрасных чувств и дел.
Но жизнь всего одна, и, разглядев прорехи,
Не мы ли в них найдём плачевный свой удел?
1987.
*
* * *
Жизнь безмерно сурова,
Взглядом землю окинешь:
Сколько в мире огромном
Слёз, страданий и бед.
Но уютным покровом,
Что не сразу поднимешь,
Приукрылася горстка,
Им ни больно, ни жёстко
И названья им нет.
1987.
*
ПИСЬМО БЕГЕМОТУ
Дочери Вике
Ты пиши бегемоту письмо,
Пусть короткое будет оно.
Но вдали от житейских забот
Ждёт письма твоего бегемот.
1988.
*
* * *
Как долго песен звонких не пою.
Всё чаще в душу заползает мрак.
Картину горькую на сердце мне рисует.
За что любить мне Родину мою?
За то, что каждый пятый здесь дурак?
И то лишь потому, что не ворует.
9-10.05.88.
/Вариант от 20.07.98 (для передачи на обл. радио)/
* * *
Как долго песен звонких не пою,
Всё чаще душу посещает мрак,
Картину жалкую и горькую рисует.
За что любить мне Родину мою?
За то, что каждый пятый здесь дурак?
И то лишь потому, что не ворует.
/Окончательный вариант, вошедший в 2012 г. в статью «Воронеж – колыбель…» («Постсоветский литературный самиздат»)/
* * *
Как долго песен звонких не пою.
Всё чаще в душу заползает мрак.
Картину жалкую и горькую рисует.
За что любить мне Родину мою?
За то, что каждый пятый здесь дурак?
И то лишь потому, что не ворует.
*
Б Р Е Д
Где разумная страсть моей жизни,
Как найти мне мой правильный путь,
Что ещё предстоит пережить и узнать?
Ох, ты, тяжесть, прочнее повисни,
Грудь сдавив, чтоб не смог я вздохнуть.
Пусть придёт мне пора поскорей умирать.
Всё равно не увидеть мне счастья,
Не достичь тех высот, что мечтал
О которых совсем одиноко, давно.
Мне судьба предлагает лишь страсти,
Где я вовсе умом не летал,
А желудок и мозг отравляет вино.
Но скорей, мой каприз, наслаждайся,
Издевайся, шути, веселись.
Окончательно рухнула вера в людей.
Грусть моя, мне полнее отдайся,
В мои чувства навеки вселись,
И умри ты со мной, мой проклятый злодей.
Пусть продажность и низость живущих
Им самим же ударит в лицо,
Безвозвратную выроет яму и в ней
Уничтожит безмерно цветущих
И беснующихся подлецов.
Только б, небо, пусть это случится скорей.
Не хочу я той страшной картины
Увидать за мгновенье до сна.
Тишина и покой и не нужно уж сил.
Все мы будем в итоге едины...
Лишь последняя грянет весна,
Заалеет цветок на одной из могил.
6.06.1988, 1:10.
(Исправлялась строчка: «Только б, боги, о, это случилось скорей» – 26.03.04 и 6.08.12, 16:32.)
*
МОЕМУ БРАТУ, СОТРУДНИКУ УВД МВД
В небе вьётся бумажный змей,
Подчинённый движениям рук.
Пей, брат мой, пей, пей.
Много будет и горя, и мук.
Отягчённость души развей,
С новой силою пусть бьёт вино.
Пей, брат мой, пей, пей,
Жизнь ушла навсегда и давно.
Нет любимой и нет детей.
Славь свободу души своей, славь.
Пей, пей давай, пей,
Но последний глоток мне оставь.
7-8.10.88.
*
Г Р У С Т Ь
Что же нужно делать, когда очень грустно?
Грустно оттого, что наша жизнь пройдёт.
В ней всё письменное правильно, а устно, –
Тут выходит часто всё наоборот.
Проживём мы век свой в склоках и скандалах,
Кто-то в изобилье, кто-то в нищете.
Умирая, скажем, что прожили мало,
Лучше б жили вечно в этой суете.
Но и сорок жизней для души не хватит,
Жизнь не переделать только одному,
Мой народ с лихвою за кого-то платит,
А кому он нужен? Нужен ли кому?
От бессилья в жизни я стихи слагаю,
Опустились руки, к сердцу грусть ползёт.
О работе важной я давно мечтаю,
Только вот выходит всё наоборот.
6-9.10.88.
(Исправлено: «А кому он нужен, нужен-то кому?» и «О работе нужной я давно мечтаю» – 26.03.04.)
*
О НАС
Скоро вновь расставанье,
И всё ближе и ближе
Этот грустный и серый пронзительный зов.
О былом в покаянье
В нас всё тише и тише
Бьются груды до боли искомканных слов.
Мы стояли и ждали,
Где-то плакал ребёнок,
И осеннее небо звучало дождём.
Расстоянья и дали –
Только стены из плёнок,
Что прорвутся, когда сердце пышет огнём.
И нельзя нам иначе.
Знать, судьбе так угодно
На разлуки и встречи свой срок отпускать.
Будем верить в удачи
И в стремленье свободном,
Сжав и зубы, и нервы…
Терпеть!
Верить!
Ждать!
18.10.88.
(8.09.97. убрана предпоследняя строфа (см. в "Райтер"). Исправлено: «Сжав и зубы, и нервы, будем ждать, ждать и ждать!» – 6.08.12, 16:50.)
*
* * *
Ветер метёт по дорогам листву,
Годы летят, а я их не зову.
Новому времени новый мой штурм,
Свежие силы, прочищенный ум.
Там, где я ровно не смог устоять,
Заново нужно себя испытать.
Заново нужно отпрянуть от сна...
Но за окном листопад, – не весна!
Хватит ли сил, подкреплённых мечтой,
В битве с огромной глухой чернотой?
Может быть, хватит, а, может, и нет, –
Трудно найти мне сегодня ответ.
С жёлтыми листьями в завтра иду,
Ветер поможет – ответ я найду.
Октябрь 1988.
(Правка – 8.03.99. К 16:59 6.08.12 в двух строчках исправлена пунктуация.)
*
СТИХИ, КОТОРЫЕ Я ДАВНО НЕ СОЧИНЯЛ
Красным огнём запылало полнеба,
В доме у нас ещё спят.
Я подниму полбуханочки хлеба,
Мыши, что ночью едят.
Съем я от хлеба того половину,
Ржавой водицей запью,
Жалкий остаток скормлю на скотину –
Выведу утром к ручью.
В дальние травы, холодные росы
Полуголодным пойду.
Стадо большое и гордым, и босым
Я на прокорм поведу.
Стадо накормится.
Вечером душным
Той же дорогой мой путь...
Может, покажется несколько скучной
Эта словесная муть.
22.11.1988, Воронеж, областная больница, 17:46 – 18:08.
(Незначительная правка 6.08.12, 17:09.)